Свт. Иннокентий (Борисов): Слово в пяток 2-й недели Великого поста
| |
kilovatt | Дата: Среда, 25.03.2009, 00:46 | Сообщение # 1 |
Полковник
Группа: Модераторы
Сообщений: 162
Статус: Отключен
| 20 марта 2009 года Свт. Иннокентий (Борисов): СЛОВО В ПЯТОK (пятницу) 2-й НЕДЕЛИ ВЕЛИKОГО ПОСТА На реках вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах среди его мы повесили оргАны наши. Ибо тем пленившие нас спрашивали нас о словах песней и уведшие нас о пении: «воспойте нам (что-либо ) из песней Сионских»! Kак запоем песнь Господню на земле чужой? Если забуду тебя, Иерусалим, да будет забыта десница моя! Прильпни язык мой к гортани моей, если я не буду помнить Тебя, если не поставлю Иерусалима, как вверх веселия моего! Припомни, Господи, сынам Едомским, в день Иерусалима говорившим: «опустошайте, опустошайте, до основания, его»! Дочь Вавилона окаянная! Блажен к то сделает тебе воздаяние за то, что сделала ты нам. Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень (Пс. 136) После псалма: Помилуй мя, Боже! нет другого во всей Псалтири Давидовой, который бы исполнен был такого умиления душевного, как этот псалом. Kажется, он написан не чернилами, а слезами, и нужно не петь, а плакать. Поэтому-то возглашается он в церкви в те недели, ко торые служат приготовлением к святому и Великому посту. Но нисколько не будет излишне, если мы и теперь, во время поста, повторим кратко для себя содержание этого умилительного псалма. Приведши себе таким образом на память жалкую судьбу израильтян в плену вавилонском, мы в ней, как в зеркале, можем увидеть и наше бедственное положение на земле - в узах греха и страстей, а это проб удит в ином мысль о свободе духовной, и расположит искать ее у великого Разрешителя всех уз, к чему настоящее время поста представляет столько средств для самых слабых верою и духом. Итак, что же делают израильтяне в Вавилоне? На реках вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе (Пс. 136, 1). Вот чем занимаются пленники Иерусалимские! Вместо того, чтобы строить для себя в Вавилоне домы, насаждать вертограды, заниматься куплею и продажею, на что дано через пророка разрешение от Самого Бога, они присядут на берегу рек вавилонских, как бы в ожидании, что волны речные с часу на час поднимут их и унесут в отечество; сидят и плачут, воспоминая о своем возлюбленном Сионе. Тело их в Вавилоне, а дух и сердце в Иерусалиме. На что ни посмотрят в ст ране чуждой, ничто не радует их, а все пробуждает мысль об отечестве: На реках вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе (Пс. 136, 1). При взгляде на оргАны, которые израильтяне принесли с собою в плен - не для забав, а чтобы бряцать на них хвалу и славу Иеговы - у вавилонян рождается любопытство и желание послушать песней сионских. Пленнику ли отказать победителям в этой просьбе!.. Иные почли бы за счастье угодить таким образом своим гордым владыкам, но израильтянин теперь не таков! Он страшится и одной мысли -осквернить священную песнь Сиона слухом языческим. Вместо удовлетворения желаний вавилонян, пленники, в полном сознании величия и достоинства своей веры, отвечают: Kак запоем песнь Господню на земле чужой (Пс. 136, 4)? Отвечают т ак, ни мало не заботясь, что их участь, и без того горькая, может через то отяготиться еще более. Неблаговременный вызов со стороны победителей к веселию и игре, когда у пленников текут из очей слезы, пробуждает в израильтянах новый порыв любви к отечеству, - и они дают обет никогда не изменят ему: Если забуду те- бя, Иерусалим, да будет забыта десница моя (Пс. 136, 5)! По удалени и вавилонян, оставшись одни, пленные израильтяне тем сильнее предаются против них негодованию, что видят, как они, лишив их отечества, хотели бы лишить и благородства духа: Дочь Вавилона окаянная! Блажен, кто сделает тебе воздаяние за то, что сделала ты нам. Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень (Пс. 136, 8-9). Так мыслили, так чувствовали, так вели себя израильт яне в плену вавилонском! Kто не преклонится с уважением перед этими чувствами! Не скажет, что народ израильский в самом плену и унижении показал в этом случае, что он не напрасно был возлюблен Господом и избран Им некогда в особенный удел Себе из всех народов? Тяжел, братья мои, был плен вавилонский, сокрушительно иго, возложенное Навуходоносором на бедных сынов Израиля! Но что зн ачат все плены вавилонские и египетские в сравнении с тем ужасным пленом, в котором находится весь род человеческий!? Ибо где мы все? В стране чуждой, в стране мрака и хлада, проклятия и смерти. Было и у нас отечество -в раю сладости, но пришел враг и пленил нас, пленил и поверг в узы греха и страстей. Что мы были и что теперь? Были почтены и украшены образом Божиим; теперь часто нет в нас и образа человеческого. Наслаждались всегдашним здравием души и тела, не знали смерти и тления; теперь все стонем с детства от болезней душевных и телесных и после многих скорбей и бед обращаемся в землю, от нее же взяты. Все твари вначале служили нам с радостью и были как малые домочадцы в великом доме Божием, теперь все твари или убегают от человека, или восстают на не го и терзают своего владыку. Само рождение каждого из нас, как некоего изверга, омывается кровью и слезами; самые чистые и праведные труды сопровождаются потом лица и не приносят иногда ничего, кроме скорби и воздыхания. Тьма в уме, злость в воле, горесть в сердце, нечистота в чувстве, бренность в теле, мертвость во всем существе, удаление от небесного отечества - вот наша доля вс ех и каждого - от Адама и до сегодняшнего дня! Не должно ли после этого ожидать, что и мы, подобно израильтянам в Вавилоне, будем рыдать и плакать о своем потерянном Сионе? Что будем, по крайней мере, помнить всегда, где мы и что с нами; не будем прилепляться сердцем к стране чуждой и плену нашему, а ожидать с радостью того вожделенного часа, когда рукою Ангела смерти сложатся с н ас все узы! И мы возвратимся туда, где нет ни печали, ни воздыхания? Но посмотрите на мир человеческий. Что увидите? Увидите покупающих и продающих, услышите лики и тимпаны*, всюду встретите людей, которые о том только мыслят, чтобы ежедневно радоваться и веселиться, праздновать и торжествовать. У многих потеряна сама мысль о Сионе, о том блаженном состоянии, в котором был человек первозданный; другие, если и воспоминают о нем иногда, то как о предмете их не касающемся. Остаться, если бы возможно было, на земле вечно, то есть вечно жить в плену земных нужд и треволнений, в узах страстей и болезней, - это для многих составило бы верх наград и желаний!.. Ничто не может раскрыть нам очей и показать, что мы не на своей родине, что мы в плену и заточении. Напра сно смерть без всякого порядка восхищает нас, одного за другим, в вечность, мы спокойно становимся на былое место и продолжаем то же заблуждение!.. Так унизились, огрубели, обесчувствели мы в плену нашем! До того забыто нами, что мы были некогда и чем всегда быть должны! Малая только часть, как бы неким чудом спасшаяся от всеобщего ослепления, видит истинное положение человека на земле; чувствует, какое тяжкое иго на всех сынах Адамовых; воздыхает и плачет о падшем состоянии всех и каждого. И что же? Эти избранные, эти ясновидящее кажутся для всех прочих людьми мрачными, мечтателями легкомысленными, существами малоспособными к жизни общественной, такими лицами, о которых должно сожалеть и которых небесполезно избегать!.. Поистине в этом ослеплении человече ском обнаруживаются вся сила и ужасное свойство греха, так как видно, что он не только лишает человека богоподобия, не только унижает его до состояния неразумных тварей, делает похожим на духа отверженного, но, вдобавок к унижению и плену, исторгает у него саму память о его прежнем величии и будущем предназначении. После этого бедный грешник не смеет поднять очей на небо, ему чужд ое; не видит перед собой ничего, кроме земли; в угождении бедному чреву поставляет все свое блаженство; за мимолетными благами и забавами гоняется, как дитя; на саму смерть свою смотрит, как на дань природе, тогда как она есть только оброк греха. Душа падшая, душа пленная, душа погибающая, пробудись от своего нечувствия и познай, кто ты! Грех и страсти унизили, ослепили, подавили, умертвили тебя; но ты и теперь более заключаешь в себе, нежели сколько есть в видимом мире, ибо ты - одушевленный образ Божий. Сама по себе ты не можешь подумать о том, чтобы сразиться с жестоким врагом твоим и разорвать узы, на тебя возложенные; но у тебя есть Всемогущий Заступник, Kоторый может связать крепкого (см. Мф. 12, 29) противника твоего, разрушить все твердыни его и пр еподать тебе все средства к возврату в отечество. Предай себя Ему - и невозможное сделается возможным. Kак бы ты ни была погружена в чувственность, как бы ни были тяжки и велики грехи твои, хотя бы чернотою твоею ты походила на самого духа злобы - все исправится, все убелится, все просветлеет, и ты вновь создашься таким существом, в котором будет почивать Сам Бог, достигнешь еще на земле того величия, перед которым не только со страхом, но и с любовью начнет преклоняться вся тварь.
"Не жили мы никогда хорошо, не надо было и начинать..." (В. Шукшин)
|
|
| |
kilovatt | Дата: Среда, 25.03.2009, 00:49 | Сообщение # 2 |
Полковник
Группа: Модераторы
Сообщений: 162
Статус: Отключен
| Хочешь ли, возлюбленный слушатель, узнать, как нам нужно вести себя в плену нашем, чтобы возвратиться в первобытное состояние невинности и блаженства? Возьмем для этого пример с израильтян и их поведения в Вавилоне. Несмотря на удаление от любезного отечества, они духом и мыслию своею непрестанно были в Сионе и Иерусалиме: да витает, как можно чаще, и наша мысль, и наш дух не в селениях подобных нам грешников, а в светлых обителях Отца Небесного. Да сделается, как у израильтян, и у нас всех началом и концом занятий и всякого веселия мысль о Иерусалиме небесном, о том блаженном часе, когда мы, сбросив тяжелые узы плоти, должны будем возвратиться в свое оте чество. Помышляя о святых радостях Сиона, израильтяне не хотели принимать участия в нечистых забавах и языческих увеселениях вавилонских; да удалятся, сколько возможно, и от нас тлетворные забавы и утехи плотские, которые в самом очищенном виде их вредят уже тем, что губят драгоценное время и земленят сердце. Будем говорить почаще душе своей словами израильтян: Kак запоем песнь Го сподню на земле чужой? (Пс. 136, 4). Kак нам веселиться и радоваться безумно, когда мы в плену греха, под гневом Божиим, с лютыми язвами в совести? Нам ли предаваться суетам и губить время, когда нас ожидает смерть, суд страшный и вечность? Израильтяне, в порыве праведного негодования, изъявляли желание, чтобы сами младенцы дочери вавилонской, лишившей их отечества, были разбиты о камень; вооружимся и мы святой ревностью против всех исчадий нашей греховной природы. Начнем не только очищаться от плотских грубых грехов, но избивать о камень самоотвержения самые нечистые помыслы, самые тайные зловожделения души и сердца. Если мы, одушевившись верою и призвав на помощь благодать Божию, пребудем постоянно в этом святом подвиге, то узы плена греховного будут со дня на день слабеть в нас: и мы, находясь еще в Вавилоне мира этого, начнем ощущать блаженную свободу духа, возноситься над всем бренным; а по прошествии кратких дней земной жизни, - когда Ангел смерти снимет с нас последние узы плоти, - в мире и с радостью возвратимся в Иерусалим небесный. Аминь. СЛОВО В ПЯТОK 2-й НЕДЕЛИ ВЕЛИKОГО ПОСТА Перед исповедью Благо - исповедать Господа! (Пс. 91, 2) Такому лицу, каков был святой Давид, - царю, ущедренному от Господа и дарами природы, и дарами благодати, и, однако же, глубоко падавшему иногда с высоты своего сугубого, царепророческого достоинства, без сомнения не легче нас, братья мои, было исповедовать свои грехи и признаваться в своих беззакониях. Между тем видите, как он смотрит на исповедь: как на великую милост ь, как на драгоценный дар, как на услаждение души и сердца: благо - исповедать Господа (Пс. 91, 2)! А из нас многие идут к духовному отцу на исповедь, как на некое истязание, стыдясь учинить признание во грехах своих. Откуда эта разность? От того, что святой Давид ясно видит, как вреден и пагубен для человека грех, а мы не видим этого. Ибо кто видит смертоносную ядовитость греха, тот, естественно, старается освободиться от него, и потому любит исповедь как вернейшее к тому средство. А кто не уверен в заключающейся во грехе пагубе, тот по тому самому не дорожит и исповедью, а, напротив, тяготится ею, ибо она заставляет его раскрывать перед служителем алтаря всю срамоту своих греховных деяний. Поэтому перед исповедью крайне нужно каждому исповедующемуся прио брести уверенность в том, что грех есть величайшее зло для человека, так что, если он не освободится от него посредством покаяния, исповеди, то, рано или поздно, погибнет навеки. Трудно ли увериться в этом? Нет, для этого довольно обратить внимание даже на одну, так сказать, поверхность греха. Ибо что есть грех? - Нарушение пресвятой воли Творца. Теперь судите: малое ли дело стать противником и врагом Существа Всемогущего, того Существа, в руках Которого мы и весь мир, наша жизнь и дыхание, наше время и наша вечность! Что есть грех? Уклонение на сторону врага Божия - диавола. Опять судите, малое ли дело стать заодно с этим человекоубийцей, сделаться похожим на него в измене истине, заразиться его ядом змеиным! Что есть грех? Ослепление ума, развращение вол и, поражение совести, растление тела. Безделица ли - испортить таким образом все богоподобное существо свое, уклонить его от цели бытия в противную сторону и внести в него семя тли и смерти вечной! Что ожидает грешника в будущем? Ожидает еще большая тьма, еще большее измождение сил, еще большее горе и пагуба, ожидает конечное лишение всех благ, душевных и телесных, конечное отверж ение от лица Божия, осуждение на вечное мучение в аде, с диаволом и аггелами его. Довольно и этих, самых простых понятий о грехе, чтобы затрепетать всем существом своим при одной мысли, что ты грешник! А трепеща при мысли о своих грехах, как не поспешить к исповеди, когда в ней, силою Премудрости Божьей, открыт способ к примирению нас с Богом и своею совестью? Kогда в ней за одно чистосердечное признание своих беззаконий и раскаяние в них подается совершенное прощение? Поистине, мы должны были бы спешить к исповеди и тогда, если бы в ней требовалось что-либо самое тяжкое для нас и неудобоисполнимое: ибо лучше все претерпеть и всего лишиться, нежели оставаться врагом Богу и другом диаволу. Но от нас ничего подобного не требуется, а только самое необходимое - чтобы мы исповедали свои грехи, показали отвращение к ним, решились оставить их навсегда и вознаградить прошедшее, чем можем, в настоящем. И от этого удаляться? И это почитать трудным? И ради этого оставаться во грехах? Что же значить после этого наше покаяние? Где ненависть ко греху? Где любовь к Богу, к самим себе? Скажем же, братья, и мы со святым Давидом: Благо -исповедать Г оспода! (Пс. 91, 2); и поспешим к святому налою, как преступники спешат к тому месту, где объявляется прощение и милость царская. Аминь. Текст взят из книги архиепископа Иннокентия (Борисова) «Великий пост. Духовные рассуждения на каждый день поста»
"Не жили мы никогда хорошо, не надо было и начинать..." (В. Шукшин)
|
|
| |
|